(7 февраля 2015) Майя Хухунашвили — Председатель национально-культурной автономии грузин «Сиони» в Казани, заместитель председателя Совета Ассамблеи народов Татарстана — о себе, о жизни и соотечественниках.
По данным переписи 2010 года, в Татарстане проживает около полутора тысяч россиян грузинского происхождения. Сколько живут в республике нелегально – точно не скажет никто. Многие нелегалы имеют образование, но не имеют возможности работать по специальности….
— Казань далековато от Тбилиси, как грузины в Поволжье оказались?
– Ещё с советских времён. Тогда ведь было принято получать образование не только в своей республике, а по всему СССР, и Казанский университет считался престижным вузом. Приезжали сюда в основном студенты. Так в своё время приехала и я, познакомилась здесь с мужем, он тоже грузин. После окончания учёбы кто-то возвращался в родные края, кто-то оставался, создавал семью, находил работу. После распада Союза ситуация изменилась, Грузия стала независимым государством, времена настали неспокойные. Никто уже не приезжал, наоборот, многие стремились вернуться на родину. Так поступили и мы, уехав в 1990 году. Но уже через восемь лет вернулись в Казань. Для мужа в Грузии не было работы. Да что там работы! Света не было, тепла в домах.
– У вас здесь оставались какие-то родственники?
– Были друзья, были годы, прожитые в Татарстане. Проблема заключалась в гражданстве, которого не было. Мужу повезло, в перестроечной неразберихе он забыл «выписаться» как студент и быстро получил вид на жительство, затем и гражданство. Что касается остальной нашей семьи, мне и моим детям, один из которых родился здесь, в Татарстане, ещё до нашего отъезда, пришлось ждать гражданства почти десять лет. Теперь мы считаем, что нам повезло, потому что в республике проживает множество грузин, которые, точно так же вернувшись, до сих пор существуют в статусе нелегалов. Часто это люди с образованием, которые в силу своего положения не могут работать по специальности.
– Чем они занимаются?
– Работают чернорабочими, в автосервисах, общепите, торговле. Именно с этими людьми наша национально-культурная автономия старается работать плотнее всего. Речь идёт порой об элементарном устройстве ребёнка в школу. Я помню 2006 год, когда из-за резких ухудшений дипломатических отношений с Грузией началась настоящая «охота на ведьм». От людей без гражданства, на которых до этого смотрели сквозь пальцы, стали требовать регистрации, в каких-то случаях даже просили забрать детей из учебного заведения. Приходилось задействовать личный авторитет, звонить директорам школ и по каждому ребёнку разговаривать.
– Почему нельзя было пойти и оформить регистрацию?
– Для этого надо выехать в Грузию и вернуться обратно. Здесь много нюансов. Когда человек 5–6 лет проживает без регистрации, даже если он пойдёт после этого в УФМС, его сразу депортируют. Мы выступаем посредниками между нелегалами и чиновниками. Если ты идёшь в УФМС вместе с нарушителем, он меньше боится, что его немедленно депортируют без возможности вернуться. Раньше, как правило, нам удавалось избегать этого. Человеку всё равно приходилось уехать. А мы ручались за него и просили обойтись штрафом и позволить ему вернуться в Татарстан. Правда, для этого было нужно, чтобы в Казани проживал прямой родственник. А сейчас процедура ходатайства ужесточилась. В любом случае, когда человек приезжает в Грузию не в статусе выдворенного нарушителя, это лучше и с правовой, и с психологической точек зрения.
– Как же набегали эти 5–6 лет нелегального проживания?
– Я вам одно скажу, и это относится к большинству случаев, в том числе и ко мне. Практически каждая грузинская семья в девяностые приезжала сюда, чтобы заработать денег и вернуться обратно. Но нет ничего более постоянного, чем временное. Допустим, у тебя есть полгода, чтобы выехать, пока не истёк срок временного проживания. А денег на билет нет. У родственников просить стыдно, ты ведь на заработки отправился. В статусе нелегала ты не можешь выполнять никакую квалифицированную работу, а чернорабочим платят мало, опять нет средств на то, чтоб вернуться. Это замкнутый круг, в который попали многие. Я очень им сочувствую, знаю людей, у кого мать и отец на родине умерли, а они даже не смогли выехать, чтобы их похоронить. Кто-то, наоборот, отсылает все деньги семье, и у него нет в Казани никого из близких родственников, он не сможет вернуться, если уедет. Кто-то не едет, потому что нет денег на подарки родне. Последнее звучит удивительно, но это грузинская ментальность, и за годы своей работы каких только историй я не наслушалась.
– А почему бы не попытаться оформить вид на жительство до того, как срок временного проживания истекает?
– Эта процедура занимает минимум полгода. Люди начинают собирать документы в последний момент. Подготовить пакет документов – процесс нудный и трудоёмкий. У меня вчера был случай, звонят и плачут: «Опоздали, не знаем, что делать!» Всё, объясняю я им. Ничего нельзя, время вышло! Я не могу идти в консульство и говорить: «Нарушьте, пожалуйста, законодательство ради Вагана, он хороший человек!»
– А чем занимаются в Татарстане грузины, которые имеют регистрацию? Раньше торговали на рынках, а сейчас?
– Вы знаете, большинство тех людей, которые стояли на рынках, сделали всё для того, чтобы у их детей судьба была другой и те получили образование. Для грузина ведь важно, чтобы именно его ребёнок был самым успешным. Поэтому если вы сейчас посмотрите на этнических грузин, имеющих российское гражданство, увидите, что это все учителя, врачи,юристы – представители уважаемых профессий. И даже те, кто живёт нелегально, всё равно умудряются устроить детей в вуз. Отправляют ребят в Грузию и уже оттуда их вызывают по учебной визе. Таким образом, у студента есть пять лет на то, чтобы получить гражданство. И каждому такому ребёнку я всякий раз искренне желаю не попасть в тот замкнутый круг, в который попали его родители, найти работу по специальности и помочь своим родственникам. Как знать, может быть, со временем ситуация как-то выправится.
Беседовала Анна Полякова
Источник: «Национальный акцент»